Защита тюремного врача

В нашу компанию обратился врач-анестезиолог-реаниматолог тюремной больницы им.Гааза в г.Санкт-Петербурге, которому следствие инкриминировало совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Дело обстояло так! В 5.30 утра во время утреннего обхода больных дежурная медсестра обнаружила в в палате тело умершего пациента. Как было установлено позже, смерть мужчины наступила от острой кровопотери из области оперативного вмешательства. За несколько дней до этого мужчина перенес операцию по исправлению искривления носовой перегородки.

Обвинение было предъявлено трем врачам: лечащему врачу-хирургу, который непосредственно выполнял операцию и осуществлял последующее лечение пациента, дежурному хирургу, который за несколько дней до смерти больного пытался самостоятельно остановить рецидив носового кровотечения, и нашему доверителю - анестезиологу-реаниматологу, которого накануне смерти больного вызывали к нему на консультацию в связи с ухудшением состояния здоровья.

Лечащий врач и дежурный хирург обвинялись в том, что они не остановили кровотечение из носа ни одним из способов, рекомендуемых стандартами медицинской помощи при данном виде кровотечений.

Сергей обвинялся в непроведении комплексной терапии, адекватной состоянию больного с острой массивной кровопотерей.

В суде лечащий врач и дежурный хирург вину свою признали, примирились с потерпевшим (отцом умершего) и компенсировали ему моральный вред в денежной форме. Наш подзащитный Сергей свою вину не признал, и мы продолжили работу по опровержению аргументов следствия. Обвинительное заключение было подготовлено на основании четырех судебно-медицинских экспертиз, в которых эксперты пришли к выводу, что допущенные дефекты оказания медицинской помощи Сергеем состояли в причинно-следственной связи со смертью пациента. Чтобы опровергнуть выводы экспертов, нам требовались железные доводы. А для того чтобы добиться оправдательного приговора нам нужна была пятая экспертиза, опровергающая все предыдущие.

Мы доказали в суде, что все необходимые назначения нашим подзащитным были сделаны и указали на существенные недостатки в экспертных заключениях, где эксперты ссылались не на приказы, стандарты или протоколы лечения, а на медицинскую литературу. Кроме того, мы обратили внимание суда, что все четыре экспертизы были проведены в период, когда наш доверитель находился в статусе свидетеля. Поэтому он не извещался о назначении экспертиз и был лишен возможности задать вопросы экспертам.

Само обвинительное заключение содержало ряд недостатков, которые препятствовали рассмотрению дела по существу. Например, в нем не было конкретизировано, когда и какие конкретно преступные действия были совершены нашим подзащитным. Из обвинительного заключения не было ясно, какие конкретно профессиональные действия должен был выполнить Сергей и не выполнил.

Чтобы добиться назначения пятой экспертизы, мы обратились к двум практикующим врачам-реаниматологам, и они согласились подготовить нам свои независимые заключения. В рамках судебного производства нами были допрошены все свидетели по делу и все до одного эксперты, проводившие экспертизу.

К допросу эксперта в области реаниматологии мы готовились особенно тщательно. Каждый вопрос был продуман. В суде мы задавали вопросы эксперту в такой последовательности, которая не позволяла ему уйти от ответа. В результате эксперт признал необоснованность и противоречивость своего вывода. Нам удалось добиться пятой экспертизы, на разрешение которой мы поставили вопросы, которые были нам нужны.

Результат оправдал наши ожидания и выводы пятой экспертизы опровергли выводы предыдущих экспертных заключений. После такого поворота прокуратура заявила ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

Суд возвратил уголовное дело прокурору, и через некоторое время оно было прекращено по основанию непричастности Сергея к совершению преступления.